[ Главная · Новые сообщения · Форум · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 3 из 3
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
Модератор форума: ЮВ  
Самый красивый конь
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.16 | Сообщение # 31
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
- Ишь ты! - Старшина Никифоров даже фуражку на затылок сдвинул. - И послал вас в конюшню коней перековывать? Пойди, значит, туда, не знаю куда... Как в сказке?
- Да нет, - сказал Панама. - Это я сам придумал. На коней же смотреть жалко.
- Так "Кузнец, ты кузнец..." А Мослов, это кто?
- Председатель совета отряда.
- Начальник... - сокрушенно вздохнул старичок.
- А вы его переизберите! - сказал милиционер, приколачивая последнюю подкову. - Выводи следующего. Переизберите, и вся музыка, чтобы интриги не разводил...
- Вот и именно что! - сказал старичок. - И вся музыка.
- Ну да, - возразила Маша, - его старшая пионервожатая очень ценит.
- А вот я к вам в школу зайду... Какая школа?
- Не надо в школу, - сказал Панама, - мы же сами в конюшню-то пошли, он нас не посылал.
- Да! - вдруг возмутился Столбов. - Он говорит: "Соберите макулатуру, сходите старикам в булочную... Только, говорит, обязательно старикам
скажите, чтобы они отзывы о вашей работе в школу написали, мне для отчета нужно..." Разве это тимуровские дела, разве так Тимур поступал?
- О господи, - вздохнул старичок, - и тут отчет давай!
- Тимур никогда не делал хорошие дела в расчете на похвалу. Нужно, чтобы тайна была... Понимаете, тайна!
- Понимаю. Давай подкову... Тайны я вам хоть килограмм отыщу. "Кузнец, ты кузнец..." Мне от этих тайн некуда деваться. Ты давай вот что, ты приходи ко мне в пикет, будешь мне помогать.
- Будем преступников ловить?! - задохнулся Столбов. - И пистолет дадут?
- Будем следить за порядком! А оружие... "Кузнец, ты кузнец..." В зависимости от обстоятельств... Утром следующего дня Панама, Столбов и Маша специально побежали смотреть, как выезжают лошади в новых подковах.
- И звук-то совсем другой, - сказала Маша.
- Конечно, - объяснял Панама, - подкова плотно сидит, вот и бряканья нет. Разномастные кобылки, весело мотая челками, разбредались по городу, и ребятам казалось, что лошади украдкой им подмигивают.


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.17 | Сообщение # 32
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Глава восемнадцатая. "ТАКОЕ НЕСЧАСТЬЕ!"

- Литературы не будет! - ворвался в класс Сапогов. - Борода в школу не пришел.
- Ура! - закричали мальчишки. Панама вздрогнул. Он поймал испуганный взгляд Маши Угольковой и быстро пошел к двери.
- А! - закричал Сапогов. - Сорваться хочешь! Не выйдет! - И он растопырил свои огромные ручищи.
- Пусти, - сказал Панама и голосу своему удивился. Голос был резкий и дрожал. - Пусти, говорю!
- Предъявите документы! - заорал Сапогов. Но в этот момент получил такой толчок в грудь, что от неожиданности сел на пол. Когда он опомнился и выскочил в коридор, Панама был уже в учительской и дрожащими руками набирал номер телефона манежа.
- Але! Кто это? Денис Платоныч, что с Борис Степанычем? Как разбился! Как разбился! В какой больнице? Да какие теперь занятия! Да как же он так... Вот беда-то... - приговаривал он, вешая трубку. И тут он увидел, что на него тревожно смотрят учителя, что были в комнате. - Борис Степаныч вчера на съемках разбился! - сказал он, словно оправдываясь.
- На каких съемках? Где? Но Панама уже бежал в класс. У него было такое лицо, что Сапогов, ждавший его с мокрой тряпкой в руках, ошалело отступил.
- Вот беда-то, вот несчастье... - приговаривал Панама, запихивая книжки и тетрадки в портфель. - Борис Степаныч вчера на съемках разбился, - ответил он на испуганный взгляд Маши, - не знаю как: Денис Платоныч говорит, что крепко. Коня привели, все седло поломано, оборваны стремена и подпруги в клочья! Побегу в больницу... Но в больницу Панаму не пустили. Дежурный врач, заглянув в какие-то бумаги, сурово спросил:
- Это что, твой отец?
- Учитель. Учитель мой. Что с ним?
- Перелом ребер, перелом лучевых костей со смещением, но самое скверное: перелом коленного и голеностопного сустава. Вот, брат, скверно...
- Ногу отрежут? - похолодел Панама.
- Ногу не отрежут, но это будет уже не та нога. В лучшем случае двигательные функции восстановятся года через два-три. Это, повторяю, в
лучшем случае.
- А в худшем?
- А в худшем - нога не будет сгибаться ни в колене, ни в щиколотке.
- Как же он ездить верхом будет, доктор?
- Эх, малыш, сейчас вопрос в том, будет ли он без костылей ходить, а не то что ездить. Иди домой. Я тебя все равно к нему не пущу - ему сейчас не до тебя.
- Доктор, вы ему передайте, чтобы он за Конуса не волновался. С ним будет все в порядке, все как следует...
- А что это за конус?
- Это его жеребец. Конь его. Борис Степаныч на нем... - Панама чуть было не сказал "ездил", но проглотил невесть откуда взявшийся в горле комок и сказал твердо: - Это его конь!
- Хорошо, я, как видишь, ни на конус, ни на цилиндр не претендую, ступай, малыш, домой. Все, что мы можем, для твоего учителя мы сделаем.
Панама медленно вышел в больничный сад. Холодный ветер мел по асфальту снег и пыль, свистел в кустах, что, как веники, торчали вдоль дорожки.
- Пономарев! - Панама оглянулся. По дорожке, как-то вприскочку, шел-торопился Денис Платонович. - Ну что там? У доктора был? - спросил он, задохнувшись от быстрой ходьбы. Панама рассказал.
- Вот несчастье! - Денис Платонович рухнул на скамейку. - Такой спортсмен, такой мастер, а человек какой! Умный, интеллигентный,
образованный, добрый... Боже мой! Боже мой! Ведь он и разбился-то, коня спасая. Мне сейчас ребята рассказали. Кони стрельбы испугались - понесли.
Всадники бы справились, но места нет, понимаешь, места нет... Забор там, какой-то каменный, и овраг за забором. Забор невысокий, кони и нацелились через него прыгать, а он не только первому коню прыгнуть не дал, а и его-то спас: как-то так развернулся да сам с коня об стену, да через забор, да в овраг... А кони все целы, все... - Денис Платонович гордо глянул на Панаму.
- Лучше бы кони пропали, чем Борис Степаныч! - зло сказал он.
- Да ты что говоришь! - всплеснул руками старый тренер. - Ну-ка сядь.
Вот что я тебе скажу. Жизнь человека, конечно, дороже жизни коня. Но ведь конь - -это не просто животное, это живой труд человека. Человек коня создал! Древняя лошадь на нынешних чистокровных похожа, как летающая этажерка на реактивный самолет. Да, когда болен человек, - конь спасает его ценою жизни. Но когда конь в опасности, его любой ценой спасает человек! Если это не так, человек перестает быть человеком! Ты понял меня, мальчик?


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.20 | Сообщение # 33
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Глава девятнадцатая. НОЧНОЙ ЗВОНОК

- А я предлагаю такой выход. Сейчас будем звонить прямо по списку и посмотрим, что нам ответят, - сказал начальник манежа. Шел второй час ночи, но в его кабинете сидели люди. Здесь были тренеры, ветеринар, старший конюх.
- Я прошу добавить в список еще одну фамилию, - сказал Денис Платонович.
- Какую? И так уже шесть человек..
- Пономарев. Пусть он будет седьмым.
- А кто это?
- Вы о нем скоро узнаете, - усмехнулся старый тренер. - Поверьте моему опыту, права он имеет равные со всеми.
- Ну хорошо. Я начинаю. - Начальник манежа снял трубку. - Извините, пожалуйста, за столь поздний звонок, можно позвать мастера спорта? - И он назвал фамилию. - Это вы? Вас беспокоят из манежа. Заболел Конус, мы не знаем, что делать. Да? Вы думаете, нужно старшего конюха разбудить? Вызвать ветеринара нужно? "Скорую помощь"? Хорошо. А вы не могли бы приехать? Нет, я не шучу! Да, такси действительно поймать трудно. Ну, извините! - Начальник манежа повесил трубку и вычеркнул первую фамилию. Он сделал это так ожесточенно, что карандаш порвал бумагу... Панама видел цветные сны и от удовольствия причмокивал губами, когда в квартире зазвонил телефон. Папа нащупал босыми ногами тапочки и пошел в переднюю.
- Да! - сказал он хриплым сонным голосом. - Он спит. Ему завтра рано вставать. Да что вы, товарищи, ночь на дворе... Ну ладно, попробую... Да я
понимаю! Панаме снились солнце, синее небо, зеленое поле, и по этому полю они скакали на конях. Он, Маша, Юля и даже Столбов. Кони плавно неслись, словно по воздуху, потому что трава под ними не приминалась. "Как же вы так скачете?" - спросил Панама у коня. Тот повернул к нему голову и вдруг сказал папиным голосом:
- Игорь, Игорь, позвонили с манежа - Конус заболел...
- Что? - Панама с трудом разлепил веки. - Что? - вскрикнул он, когда до него дошел смысл сказанного. - Счас, счас... Он начал торопливо хватать одежду.
- Что с ним? - закричал он в трубку. - Ложится? Опять, наверное, обкормили. Я сейчас приеду... Трубка что-то возражала, но Панама не слышал.
- Ты с ума сошел! - В дверях стояли родители.
- Ребята! - умоляющим голосом сказал он. - Ведь конь может умереть...
Родители переглянулись.
- Я поеду с тобой! - сказал отец. - Во-первых, ночь... А во-вторых, может быть, я тоже чем-нибудь пригожусь.
- Да! А я, по-вашему, буду сидеть здесь и волноваться? - сказала мама.
- Я тоже поеду. Хоть теперь посмотрю, что это за манеж такой. Каким он медом намазан, что единственный сын скоро дом на конюшню променяет... Они быстро оделись, выскочили на улицу. Им повезло: они вскочили в проезжавшую мимо машину.
- Что с Конусом? - ввалился в кабинет начальника манежа Панама. Все сидевшие в кабинете обернулись. Воцарилось неловкое молчание.
- Все хорошо! - весело сказал Денис Платонович. - Все хорошо, мальчик. Ты - молодец. Это твои родители? Честь. имею представиться... У вас хороший, добрый мальчик... - Что же, сказать ему? - нерешительно спросил начальник манежа.
- Нет, вы в самом деле думаете решать таким нелепым образом такой серьезный вопрос? - возмущенно спросил один из тренеров.
- Отчего же нелепым? - сказал Денис Платонович. - Самый правильный способ. Но, я думаю нужно обставить это торжественнее... После экзаменов, я думаю... Извините нас, вышла маленькая несуразность, - раскланялся Денис Платонович перед родителями Панамы. Никогда еще мальчишка не видел своего тренера таким веселым. "Чем же старик так доволен? - подумал он. - Ох, неспроста все это!" Они вышли на улицу. Стояла непривычная для города ночная тишина. Из темноты над головами медленно падали большие пушистые хлопья. Они серебрились в свете фонарей и плавно ложились на плечи, на дома.
- Веселенькая шутка, - сказал папа, - поднять людей в два часа ночи за здорово живешь. Черт знает что!
- Мне кажется, здесь что-то непросто! - сказала мама. - Но Игорь поступил правильно! Вспомни, как тренер его прямо расплылся весь от
удовольствия...
- Ребята! - сказал Панама. - Вы посмотрите, какая ночь красивая! Как будто Новый год! Это хорошо, что нас разбудили, а то бы мы спали и ничего не видели. Как тихо! И снежинки медленно падают, словно письма от снежной королевы... Мама остановилась и, поймав снежинку на рукавицу, сказала:
- Отец, тебе не кажется, что твой сын становится поэтом?
- Мне кажется, что он еще и не такую ночную тревогу нам устроит. Этот бег на конюшню - цветочки, а ягодки впереди...
- Да брось ты ворчать! - сказала мама, скатала снежок и хлоп - папе в спину.
- Стой! - сказал отец. - Есть предложение! Давайте слепим снеговика и поставим его на перекрестке, вместо милиционера. А?


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.23 | Сообщение # 34
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Глава двадцатая. ТЫ НИЧЕГО НЕ ПОНИМАЕШЬ!

Панама шел по заснеженной улице, и в руках у него были завернутые в несколько слоев бумаги цветы. Рядом с ним с одной стороны шла Маша Уголькова, а с другой Юля Фомина. Они шли домой к Борису Степановичу.
Собственно, собирался идти один Пономарев, но Маша заволновалась, разахалась: "Как же так идти с пустыми руками. Нужно обязательно цветов купить! Да ты сам выбрать не сумеешь! Я с тобой пойду, хотя мне ужасно неловко". А Юля Фомина просто подошла и сказала: "Вы к Борису Степановичу? Я с вами". Светило солнце, плясали солнечные зайчики. Они прыгали на стенах домов, на боках автобусов, норовили заскочить в глаза, а прохожие морщились, отворачивались, и у всех были очень забавные лица.
- Открыто! - прозвучал за дверью знакомый голос. - О Вот это сюрприз! Проходите. И цветы! Ну спасибо, спасибо. . Борис Степанович сидел в кресле, худой, с землисто-желтым лицом, и нога у него была неестественно вытянута. но он улыбался так радостно, что ребята скоро забыли про его болезнь. Они весело рассказывали, как идут дела в школе. Никогда еще Панама не видел, чтобы Юля смеялась так заливисто. "Какая она красивая, - думал он, - и глаза смеются, и волосы такие густые. И вся она какая-то совсем взрослая".
- Хотите, я вам кофе сварю? - сказала Юля. - Мы ездили в Швецию на состязания, и там меня научили такой кофе варить. Все шведы пьют такой кофе по утрам...
- Да не стоит, - сказал Борис Степанович. Но Юля уже гремела посудой на кухне.
- У вас "Арабика"?
- А бог его знает, - ответил Борис Степанович, - я его от случая к случаю покупаю.
- Ну что вы, кофе обязательно должен быть в доме. Борис Степанович наклонился к Маше и заговорщически спросил:
- А ты умеешь кофе варить?
- Нет, - тихо ответила она. И вообще она все молчала и сидела в сторонке.
- Я тоже, - подмигнул ей Борис Степанович и засмеялся.
- Я зато борщ умею! - просияла Маша. - И блинчики с мясом, и пирог.
- Красота! Вот у меня нога новая вырастет, и мы с Игорем придем к тебе обедать. Хотя его сильно .кормить нельзя, а то будет мучиться, как Фред Палмер. Он за пятнадцать лет работы на ипподромах мира вынужден был выпарить в бане пять тонн веса. Но тебе, Игорь, это, по-моему, еще не грозит.
- Вот и кофе! - Юля внесла поднос с маленькими чашечками. - Берите сахар. Хлопнула дверь в прихожей.
- О! Да у тебя гости! - сказала красивая девушка, входя в комнату. - А я еще на лестнице подумала: "Где это так вкусно кофе пахнет?"
- Это вот у нас мастерица Юля, - сказал Борис Степанович. - Ну, иди мой руки да садись с нами.
- Это ваша сестра? - спросила Юля, и голос ее показался Панаме каким-то странным.
- Нет, - ответил Борис Степанович. Девушка вернулась, и они с Борисом Степановичем о чем-то весело заговорили.
- Да! Я же не представил тебе гостей, - сказал учитель. - Это наш знаменитый конник Пономарев, это Юля - можно сказать, будущее фигурного катания. А это Маша.
- Ничем не знаменитая, - засмеялась Маша.
- Неправда. Ты моя самая любимая ученица.
- Извините. Мне нужно на тренировку, - сказала Юля, - я пойду.
- Да выпей хоть кофе.
- Нет, я пойду, мне нужно! - Она быстро ушла.
- Чего она убежала? - спросил Панама, когда они шли по улице с Машей. - По-моему, никакой тренировки у нее нет.
- Эх, ты! - ответила Маша - Ничего ты не понимаешь...


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.26 | Сообщение # 35
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Глава двадцать первая. БЫВАЕТ В ЖИЗНИ ВСЁ...

Первым уроком была история. Мария Александровна окинула взглядом класс и сказала:
- Фоминой Юли нет. Бедная девочка... Это после вчерашнего.
- А что случилось? - спросил Панама у Столбова.
- Эх ты, Панама! - ответил тот. - Ты что же, телевизор не смотришь?
- Некогда, - виновато ответил Панама.
- Продула вчера наша чемпионка! Три раза упала! Никакого места не заняла. Так и надо, воображать не будет. Ее немка, которую она в прошлом году победила, теперь уделала...
- Столбов!
- Я больше не буду, Марьсанна. "Оно конечно, так ей, в общем-то, и надо, - думал Панама. Он вспомнил Юлькину высокомерную походку, ее любимую фразу "я так хочу". - Она же никого равным себе не считает. И человек неверный. Все только о себе заботится. Как она нас бросила в конюшне! Хорошо, что все обошлось... Вот теперь расстроилась - дома сидит, плачет, наверное. Никто-никто к ней не пойдет... Потому что она всех оттолкнула. Смотрит на всех, будто мы дети, а она взрослая... Вот и сидит одна!" И Панаме вдруг стало ее жалко. С болезненной отчетливостью он вспомнил тот вечер, когда он решил бросить манеж. Ведь если бы не Маша... Бросил бы обязательно! Бросил бы, а потом пропал, потому что теперь Панама не представлял своей жизни без коней... "А ведь и она так же! Если сейчас не окажется кто-нибудь рядом, она тоже спорт бросит. Бросит и всю жизнь будет несчастна. Ах, была не была! Пойду к ней! - решил Пана- ма. - Авось не выгонят!" Он долго стоял у двери, обитой клеенкой, не решаясь позвонить. Наконец нажал пупырышек звонка.
- Тебе чего? - открыла дверь Юлька. На лестнице было темно, но и здесь было заметно, как она осунулась, как опухли у нее зареванные глаза.
- Уроки тебе принес! - сказал Панама. И быстро про- толкнулся в квартиру.
- Ко мне нельзя! А уроки мне не нужны!
- Ну, раз уж я пришел... - сказал Панама. А сам пальто снимает.
- А чего ты раздеваешься?
- Неудобно в пальто в комнату.
- Я тебя в комнату и не зову.
- А здесь темно! - Панама уже проходил в комнату. Там был беспорядок. Вещи раскиданы, постель не прибрана.
- Ты чего, - спросил Панама, - лежишь, что ли?
- Не твое дело. Давай уроки и сматывайся.
- А ты умеешь класть гордость в карман?
- Что?
- Для пользы дела. Вот ты меня обижаешь, а я свою гордость в карман положил, и мне совсем не обидно, потому что ты обижаешь меня напрасно. Я ведь даже не жалеть тебя пришел, тем более что я вчера соревнования и не смотрел... И вообще, пошли в кино!
- Чего я там не висела..,
- А можно в мороженицу сходить. У меня рубль есть!
- Что ты ко мне пристал, что тебе нужно? "Ну-ко, попробуем тебя с ходу взять, как препятствие с шамбарьером", - подумал Панама. Он часто теперь ловил себя на том, что в трудных положениях начинал думать так, словно он ехал на норовистой лошади.
- А то, - сказал Панама, - что ты слюнтяйка: подумаешь, соревнования проиграла! Вон Борис Степанович чуть ногу не потерял, а ничего, улыбается...
- И тут же он понял, что так у него ничего не получится. "Закидка! - сказал он про себя. - Не с той ноги начал. Нет, тут нужно как-то по-другому. Ну-ко,
начнем все сначала".
- Ну и хорошо, хоть бы он совсем себе шею свернул!
- Эх, ты, а он-то тебя расхваливал! Говорит, какая она хорошая девчонка, волевая, целеустремленная и красивая...
- Так и сказал?
- Так и сказал. И зря ты тогда убежала, мы еще долго сидели. Борис Степаныч фотографии показывал, он во многих фильмах дублером работал. Юлька внимательно слушала.
- А еще он говорил, что с тебя пример брать нужно, как ты умеешь планировать день... - несло Панаму. - Только ведь это все неправда.
- Это почему же?
- Никакая ты не волевая, вон маленькая неприятность, и все...
- Хорошенькая маленькая... Весь мир видел, как я падала. "Фомина! Советский Союз!" А я ляп об лед, ляп второй раз, и в третий... Как я теперь на улицу-то выйду!
- Знаешь, а давай всей компанией пойдем. Машу позовем, Столбова. В куче-то тебя и не видно будет. А дома нельзя сидеть - нужно прогуляться...
- А ребята пойдут?
- Да они хоть куда пойдут!
- Ну ладно, - сказала Юлька, - ты посиди здесь, я переоденусь. Панама мысленно подпрыгнул. "А все-таки она не такая уж плохая девчонка. Но Маша лучше, Маша умнее да и, пожалуй, красивее..." И Панама вдруг поймал себя на том, что и Маша, и Юлька, и Столбов кажутся ему теперь, совсем другими, будто смотрит он на них из седла. "Что это? - подумал он. - Я повзрослел?"


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.31 | Сообщение # 36
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Глава двадцать вторая. БОЛЬШИЕ СОСТЯЗАНИЯ

- Во - видал! - Конюх протянул Игорю скребницу, всю набитую конской шерстью. - Весна, брат! Весна! Зимняя шерсть сходит. . Весна грохотала льдом в водосточных трубах, рассыпалась воробьиным чириканьем по садам и скверам и, наконец, зазеленела первой травой на газонах. Пономарев разрывался между школой и манежем. И в школе и в манеже заканчивался учебный год. Игорь подрос, у него начал ломаться голос. Денис Платонович уже больше не зовет его. "мальчик", а все больше "Игорь" или "Пономарев".
- Завтра у нас большие состязания, так вы уж, Игорь, придите пораньше, поможете мне одеться.
- Есть, - отвечает Игорь. Помочь мастеру одеться перед соревнованием - это старая традиция, такой чести удостаиваются только самые лучшие ученики. Игорь горд и счастлив, когда на следующий день он, только что пришедший от парикмахера, стоит в тренерской, держа вешалку с одеждой Дениса Платоновича. Старик чисто выбрит, напудрен и завит. Он долго расчесывает усы перед зеркалом.
- Брюки, - говорит он, не оборачиваясь, и влезает в белые узкие штаны.
- Сапоги... О... о... о... - начинает он кряхтеть, натягивая высокие, тонкой кожи сапоги. - Чертов сапожник, совершил такие немыслимые голенища, это ж какие-то перчатки, а не сапоги... Наконец и сапоги, сияющие черным лаком, на месте. Тренер прохаживается, постукивая высокими каблуками.
- Сюртук! Темно-синий, мягкого сукна сюртук с бархатным воротником и бархатными манжетами ловко лег на плечи. На Игоре такой же костюм, только сюртук ярко-алый.
- Ну что ж, пора! - поправляя кружевной манжет рубашки, говорит тренер. И вот они выезжают на ярко-зеленое поле ипподрома, где пестрят полосатыми боками препятствия. Гремит оркестр, шумят трибуны, и кони нервно переступают точеными ногами. Соревнования шли своим чередом. Наверху, в главной ложе, судья следил за участниками, и на лице у него было такое выражение, точно он съел что-то кислое.
- Это что, все так кататься будут? - спросил он скучным голосом, глядя, как очередной всадник не может послать лошадь на препятствие.
- Они ездят лучше, я не знаю, что с ними такое сегодня. Волнение сказывается... - заступилась за своих женщина-тренер.
- Вот я и говорю: катаются. Им бы по дорожкам в садике кататься... Помощник председателя, маленький старичок во .фраке, снял пенсне и, протирая его, произнес:
- Такое впечатление, что некоторые юноши с трудом различают, где у животного голова, а где хвост... От всего этого хочется лечь и тихо умереть.
- Барьеры высоковаты, - вставил журналист, который тоже сидел в судейской ложе.
- Барьеры стандартные, - возразил Денис Платонович, не меняя позы.
- Плохому танцору, - злым хриплым голосом добавил начальник манежа, - всегда что-нибудь мешает... Нос, например!
- Ну, Денис Платоныч, если и твои гусары... хе-хе... так ездят, то я буду вынужден пригласить тебя в цирк... - сказал ехидный старичок, - чтобы,
так сказать, компенсировать сегодняшнее представление. Хе, хе, хе...
- Что у нас там следующим номером программы? - Судья-информатор посмотрел список. - Так, Пономарев, конь ему по жребию выпал Нерон... Ну что ж, посмотрим, какую нам этот пономарь обедню отслужит. У Панамы тряслись руки, кисти были холодными и прыгали, как лягушки. Нерон тоже волновался, всхрапывал и копал копытом.
- Смотри ты, - сказал Бычун, - Нерон-то горячится, вроде как порядочный конь. - Миша пытался шутить, но и у него от волнения были до синяков искусаны губы.
- Вызывается шестнадцатый номер!
- Меня! - сказал Панама и почувствовал, как сердце горячим комком оборвалось в груди. "Нет, - подумал он, - так ехать нельзя, нужно
успокоиться. Нужно о чем-нибудь спокойном и хорошем подумать". Он вспомнил кинотеатр, куда они пошли все вчетвером, и как они ели мороженое в фойе, а Столбов строил такие рожи, что их чуть не вывели из зала. И Юлька тоже смеялась. А когда они проводили ее домой, она вдруг повернулась и сказала: "Ребята! Я вас очень люблю! Я бы без вас совсем пропала!" А теперь все трое: и Маша, и Юлька, и Столбов - сидят где-то на трибунах и переживают за него.
- Давай, давай садись! - торопил Бычун. - Ну-ка, я стремя подержу. Сел. Ну, все нормально! Картинка! Повод не затягивай, и все будет как надо.


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.33 | Сообщение # 37
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Ну, пошел! Панама выехал на залитое солнцем поле. Волнами доносился шум с трибун. Хлопали праздничные флаги, пестрели свежевыкрашенные барьеры. Панама резко взял повод, и конь веселым галопом пошел на середину. Поворот. Поклон судьям. Ну, это-то Панама умеет делать красиво. Недаром их Денис Платонович целое занятие учил. Шапку нужно снимать четко, в два приема. Раз-два - и резко подбородок к груди.
- Это твой? - спросил старичок в судейской ложе.
- Мой! - отвечал старый тренер.
- Ну, кланяться ты их научил, посмотрим, научил ли ездить... Донна-донннн! - звякнул судейский колокол. И Панама повел Нерона на первый барьер. Конь шел очень резво, но мальчику казалось, что все движется медленно и плавно, как во сне. Исчез шум трибун, не слепило солнце, остался только он и горячо дышащая лошадь. Посыл! Ему показалось, что прыжок длится бесконечно долго.
- Ух ты, - сказал журналист в судейской ложе, - с каким запасом прыгнул!
- Сдаюсь, - сказал ехидный старичок, - это дитя не производит впечатление собаки на заборе.
- Очень, очень красиво и свободно сидит! - сказал газетчик.
- Сажали крепко, вот и сидит... его теперь хоть вверх ногами переверни, он из седла не выпадет! - повеселел председатель.
- Посмотрим, как он пройдет "гвоздь программы", - опять встрял старичок во фраке. "Гвоздем" был забор и широкая канава за ним. Пока еще ни один всадник не сумел послать коня на это препятствие. Панама вел коня коротким галопом, чуть подаваясь вперед при скачке. Впереди торчали планки забора.
Панама на секунду дрогнул и сейчас же почувствовал, как Нерон приготовился перейти на рысь. Панама начал "качать" поводом.
- Нерон, голубчик! - просил он. - Давай, давай! Но конь, словно нарочно, замедлял бег: он помнил, что сегодня уже двое всадников на нем
доходили до этого препятствия и останавливались.
- Да пойдешь ты или нет! - крикнул Панама и дал шпоры. Нерон дернулся вперед. "Эх! - тоскливо подумал мальчишка. - Темп потерял! Теперь не смогу правильно посыл дать!" - Ну давай! Давай! Славный конек! А теперь прыгай! - И он ударил лошадь хлыстом. Конь понял сигнал и взвился над препятствием.
Денис Платонович тугим накрахмаленным платком промокнул лоб.


И не говорите потом, что вам не говорили...
 
BaskaДата: Четверг, 2008-02-28, 04.37 | Сообщение # 38
Почетный форумчанин.
Группа: Модераторы
Сообщений: 4164Награды

Заслуженный дрессировщик За 500 постов За 1000 Постов Baska,
Статус: Offline
Глава заключительная. САМЫЙ КРАСИВЫЙ КОНЬ

- Школа, равняйсь! Смирно! Замирают шеренги всадников, замирают тренеры, конюхи, ветеринары. Слышно только, как позвякивают удилами кони да хлопают на веселом весеннем ветру флаги.
- Сегодня мы присваиваем очередной спортивный разряд нашим воспитанникам! За время обучения ребята прошли не только большую специальную подготовку, они научились любить коней, научились сострадать им, научились преодолевать себя. Ибо без этого конный спорт невозможен... Пономарев ловит каждое слово. Смотрит в торжественные лица старых конников, что стоят на трибуне. Вот Денис Платонович, рядом с ним старичок во фраке.
- В соответствии с правилами нашей школы молодые конники получают коней, которые будут закреплены за ними. Желаю вам, чтобы вы не только нашли контакт с лошадьми, но и чтобы между собой вы всегда шли стремя в стремя, как ваши наставники и старшие спортсмены.
- Коней! Со стороны конюшен торжественно выходит группа коневодов. Они ведут оседланных коней. "Что это? - думает Панама. - Это же Конус! Конус! Это же конь Бориса Степановича". Он не видит коневода. Но вот шеренга разворачивается.
- Это же Борис Степанович! - чуть не вскрикивает Пономарев. Тяжело припадая на больную ногу, учитель ведет коня.
- К столу квалификационной комиссии вызывается Пономарев Игорь Владимирович. Он не сразу соображает, что это его.
- Вот здесь и здесь распишись, - говорит секретарь. Панама ставит подпись в каких-то бумагах.
- Передать коня его новому владельцу! Борис Степанович подводит Панаме Конуса.
- Ну, - говорит он, - получай.
- Что? - растерялся Панама.
- Не что, а кого. Конуса получай!
- Нет! - чуть не кричит Панама. - Это ваш конь. Я не могу его принять! Не надо...
- Это твой конь, - говорит учитель. - Я еще нездоров, а коню нужна работа. Так что это теперь твой конь. Ты его заслужил.
- Чем?
- Добротой, вероятно, - говорит подошедший Денис Платонович. - Помнишь, как ты к нему ночью прибежал?.. Так владей!
- Прощай, дорогой! - говорит Борис Степанович и прижимается лицом к голове коня. И они оба замирают. Панама готов заплакать. Борис Степанович целует коня в замшевые ноздри. Он бледен, и у него дрожат губы.
- Бери. - Учитель вкладывает в руку Панамы повод. - Все хорошо. Все хорошо. Я рад, что этот конь - тебе, а не кому-нибудь другому. В тот ранний утренний час, когда дворники в белых фартуках поливают улицы и маленькие радуги пляшут над шлангами, по городу едут три всадника. Услышав цокот копыт, от которого давно отвыкли городские улицы, прохожие останавливаются, оглядываются, и на их лицах появляется необычное выражение. Три всадника - седой красивый старик и два мальчика - ловко сидят на стройных конях. Их алые сюртуки, белые брюки и сияющие лаком сапоги отражаются в мокром голубом асфальте. Машины уступают им дорогу, весело подмигивают светофоры, и кажется, что все кони с крыш домов и постаментов памятников радостно приветствуют их.

1 Засечка - рана на ноге лошади. Некоторые кони во время езды, особенно быстрой, бьют сами себя копытами по ногам. Про такого коня говорят, что он "засекается". Конь с большой засечкой в состязаниях выступать не может.


И не говорите потом, что вам не говорили...

Сообщение отредактировал Baska - Четверг, 2008-02-28, 04.38
 
  • Страница 3 из 3
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
Поиск:


[ Новые сообщения форума · ]



Для добавления необходима авторизация
Главная | Вход Dorus.ru Наш сайт в каталоге manyweb.ru Наш сайт в каталоге Главной Московской доски объявлений 495RU.ru